Раймонд Моуди — исследователь, психиатр и философ, новатор в своей области, исследовали околосмертный опыт и изложил в книге «жизнь после Жизни».
В интервью с хиропрактиком Дэниелом Рэдвудом он рассказывает:
об истории исследований жизни после смерти;
почему люди видят вознесение к свету в умирания;
опасна ли информация из прошлой жизни.
Свет в конце тоннеля
Дэниел Редвуд (ДР): Как бы вы ответили тем, кто говорит, что околосмертный опыт в виде переживаний белого света и трансцендентного мира – это просто следствие нехватки кислорода в мозге?
Раймонд Моуди (РМ): Когда я впервые услышал об этом, я предполагал, что это что-то типа шока для мозга и т. д. Я знаю многих врачей во всем мире, которые исследовали этот феномен, и они все начинали с такого же предположения.
Все мы, разговаривая с людьми, которые прошли такой опыт, очень близки к нашим взглядам.
Классическое определение галлюцинации — это сенсорный опыт без соответствующего внешнего события. То есть человек видит и слышит то, чего на самом деле нет.
Но мы имеем много опытов умирания, когда пациенты, находясь вне тел, были свидетелями чего-то, что происходит на расстоянии, даже на другой стороне больницы.
И потом находились независимые подтверждения того, что рассказывал этот человек.
Поэтому очень трудно объяснить это просто с психологической или биохимической точки зрения.
Другой момент, что заставляет меня думать, что околосмертный опыт является чем-то иным, чем просто галлюцинацией, — это то, что глубинное влияние таких опытов на людей просто изумительно.
Они имеют полную уверенность, что то, что мы называем смертью, — это просто переход на другой уровень реальности.
Хотя, я думаю, что не может быть окончательного ответа на ваш вопрос. Потому что, в конечном счете, в этой передовой отрасли человеческого ума нет специалистов, способных дать нам ответ.
Нет общепринятого установленного способа определить такой ответ. Каждому придется посмотреть на это и определиться по-своему.
Все, что я могу сделать, — это говорить за себя и многих моих коллег в медицине, которые с этим сталкивались. И мы все убеждены, что пациенты действительно заглянули за грань реальности.
Очевидные факты истории
ДР: Вы Нашли какие-то сходства в проживании опыта умирания среди людей с сильно отличаются культур? Отличается ли опыт австралийского аборигена, сталевара из Индианы и афганского пастуха?
РМ: Да, очевидно, это так. Это довольно интересно. Культурное различие в этой области кажется очень небольшим. Просто нет много вариаций.
Я сам не видел случаев вне западной иудео-христианской традиции, но это наблюдали мои коллеги. Я получал письма с Востока, из Китая, Японии и Индии, описывающих одинаковые опыты.
Письма были и от тех, кто испытал сам подобные вещи, и от врачей, которые писали отчеты.
Время от времени в древних писаниях и даже в дописьменных культурах антропологи находят такие свидетельства, и они похожи на то, что мы находим в учреждениях скорой помощи на Западе.
ДР: ЕСТЬ растущее количество сообщений об опыте умирания в последние годы следствием успехов медицины, способного возвращать людей к жизни или того факта, что люди начинают более свободно говорить об этом?
РМ: Мое впечатление, что первое. Если вы заглянете в историю, то найдете множество таких случаев. Они есть в исторических хрониках.
Грегори Тур написал книгу «История франков.» Или работа Венерабла Беда «История английской церкви и народа». Там есть ссылка на очень ранние письмена, за несколько сотен лет до Рождества Христова.
Платон описывает такой случай. Иероним Босх нарисовал картину в 1500-х, изображает эту тему. Есть даже в медицинской литературе разбросаны факты, начиная с 19-го века.
И швейцарский альпинист профессор геологии Альберт Хайм в поздних 1800-х сорвался, в результате чего испытал мистический опыт, который кардинально изменил его жизнь.
Он стал интересоваться этой темой, опрашивал своих коллег-альпинистов и обнаружил много околосмертных опытов, опять же идентичных тем, о которых мы слышим сегодня.
Это продолжается уже долгое время, но, я думаю, как Вы и предположили, возможности современной медицины настолько расширились, что мы спасаем от лап смерти гораздо большее количество людей, которые имели такие опыты.
Свет видят те, кто не готов сдаться
ДР: Какой процент людей не испытывает классического вознесения к свету, находясь в условиях близости к смерти, таких, например, как страшная автомобильная авария? Что отличает таких людей?
РМ: Ну, случаи бывают разные, и интересно, что процент таких людей тем выше, чем ближе они были к смерти.
Фред Шунмакер, который является главой кардиоваскулярной медицины в Денвере, опросил большое количество пациентов, которых лично оживил, и он обнаружил, что около 60% этих больных, возвращенных к жизни, имели опыт такого рода.
Это можно сравнить с открытиями врачей Кена Ринга и Майка Сабома, которые изучали группу больных, которые, возможно, находились не в таком критическом состоянии, но были без сознания и близки к смерти.
Они обнаружили, что 45% таких пациентов испытали эти состояния.
Но это все же не дает окончательного ответа на вопрос, почему одни чувствуют такие вещи, а другие нет. На самом деле мы не знаем.
Много фактов, которые, как я думаю, мы могли бы предположить – возраст пациента, конкретная причина, приведшая к пограничного состояния, или это мужчина или женщина, что предшествует религиозная подготовка, верования и т. д.
Ни один из этих факторов не кажется существенным. Поэтому могу сказать, что мы просто не знаем, что это такое.
Д-р Брюс Грейсон в своем исследовании несколько лет назад предположил, что это связано с тем, готов или нет человек сдаться в такой момент.
И те, кто приблизились к тому, чтобы сдаться, продвигаются дальше, переживая опыт умирания.
Реинкарнация — это выдумка?
ДР: Как Вы думаете, реинкарнация метафорический или буквальный? И что Вы думаете о выживании души?
РМ: безусловно, Я думаю, что реинкарнация метафорическая, но не в том смысле, как некоторые могут подумать.
Сначала позвольте сказать, что я не знаю, существует или нет реинкарнация, и я проделал большую работу с регрессиями в прошлые жизни.
С точки зрения очевидности, просто не могу сказать ни «да» ни «нет».
Но если бы Вы спросили меня о моих чувствах и интуиции, то я бы ответил «да». Но все-таки я считаю, что реинкарнация метафору в том смысле, что это процесс настолько сложный, что мы не можем это выразить обычным языком.
Когда мы говорим об этом в нашем измерении, нам приходится пользоваться линейной формой выражения.
Но я чувствую, что на другой стороне все эти линейные категории, которые мы используем, — очевидность, последовательность времени и все такое – совсем другие.
Реинкарнация – это гораздо более сложный опыт, который мы сейчас даже не можем себе представить.
Польза и опасность воспоминаний прошлых жизней
ДР: Вы Видели людей, которым помогло погружение в прошлые жизни?
РМ: Да. Насчет этого сомнений нет. Для меня это было удивительно. Когда я начинал опыты, я даже и не думал об этом как о терапевтической процедуры. Я исследовал это измененное состояние сознания. И что меня реально удивило, — это то, что люди, которые прошли такой опыт, получили большую пользу от этого и пришли к осознанию себя на новом уровне и понимание некоторых тяжелых моментов и неврологических конфликтов, которые они испытывали в жизни.
ДР: Есть ли какая-нибудь опасность в получении информации из прошлых жизней?
РМ: Отвечая на второй вопрос, могу сказать, что критерии очень расплывчаты. Что мы имеем в нашей западной культуре, я думаю – это то, что мы систематически исключаем себя из измененных состояний сознания на протяжении многих сотен лет, но появляются смелые души, которые смогут посетить перебраться туда, а потом будут помогать всем нам, когда мы туда пойдем.
Вы спрашиваете об опасности. Я думаю, что опасности, конечно, есть, и я их вижу все время. Первое – это раздувающееся эго и что-то вроде элитаризма – люди, которые говорят «в моей прошлой жизни или в моих прошлых жизнях было это или то», и это становится путешествием эго. Некоторые из них, кажется, хотят исключить других, раздувая себя всем этим. Но, конечно же, таких меньшинство.
И потом, есть такая опасность, которую выразили тибетцы. Когда человек становится на этот путь и начинает исследования в духовных измерениях, то появляются много вещей, которые, как считают тибетцы, и я с ними согласен, могут отвлечь с истинного пути. Восточная доктрина предполагает, что когда начинают появляться прошлые жизни, не надо обращать на них слишком большого внимания, потому что существуют другие вещи сверх этого, что ты захочешь найти. Я думаю, что это прекрасно, что появляются прошлые жизни, куда можно заглянуть и узнать оттуда что-то о себе. Но в то же время надо понимать, что это ступень, и если мы будем тратить слишком много времени, собирая пазлы из деталей прошлых жизней, то мы можем пропустить что-то важное в реальной жизни.
Университетская практика
ДР: Как Ваша работа с околосмертными опытами отразилась на академической карьере преподавателя психологии в университете? Ли на Вас какое-либо давление с целью направить на менее спорные области исследования?
РМ: Нет, это была бы хорошая история, представить себя преследуемым мучеником, но нет, такого не было.
ДР: Рад это слышать.
РМ: Случилось так, что я работаю в очень либеральном колледже, где люди в моем отделении очень интересующихся измененными состояниями сознания. Я думаю, было бы безответственно показывать это как некую убедительную научную очевидность. Пока кто-то занимается этими темами с целью, что измененные состояния могут многому нас научить относительно себя, то нет смысла отрицать.
ДР: За годы с момента выхода первой книги Вы чувствуете растущую открытость людей к этой информации?
РМ: В этом нет сомнения. Недавно я был в Европе и посетил восемь городов.